Предки и потомки

В Харькове мы жили на Сумской улице дом 75 (удивительно, но помню). Дом был новый, специально построенный для академии, во дворе были горы строительного мусора, что было большим удовольствием для нас в наших играх. Назвать наше жильё квартирой трудно, так как этаж был разделён на две части – в каждой половине 16 комнат с одной кухней и 4 газовыми плитами – то есть по одной конфорке на хозяйку. Но удивительно, склок и скандалов я не помню. Душем пользовались по расписанию. Каждый месяц приходили полотеры и натирали паркетные полы в комнатах и коридорах.

В памяти ничего не осталось от школы. А вообще эти годы я помню только из-за летних месяцев. Лето 1936 и 1937 годов мы жили в Мерефе, в то время маленьком городе. Жили на окраине, рядом с бором. Все дома, сады были такими, какими их описывают в литературных произведениях – белые мазанки, соломенные крыши. По вечерам на поляне около нашего дома собирались девушки и парни и пели украинские песни.

Александровы летом 1937 года	Лето 1937 года, Мерифе

Хозяева были очень хорошие – Илья Терентьевич и Евдокия Кузьминична. Евдокия Кузьминична сначала была суровой и сдержанной, но потом настолько прониклась симпатией сначала ко мне (у них детей не было), а потом и ко всем кто жил или приезжал к нам. А у нас всегда кто-нибудь гостил – то тетя Тоня, то тетя Аня, то дядя Вася (мамин брат). Мне разрешалось всё, что я хотела делать в саду. Помню, мы с тетей Аней залезли на сарай, чтобы есть черемуху и провалились сквозь соломенную крышу. Ещё было удивительно, как куры взлетали на вишни и клевали там ягоды.

Долгое время для меня понятие «Родина» ассоциировалось с лугом, по которому мы шли со станции до нашего дома. Луг был великолепен!!!

В Харькове мне очень нравился памятник Шевченко, вокруг которого росли розы и другие цветы. Я была поражена, когда увидела, как моют этот громадный памятник. Недалеко от нашего дома был красивый парк имени Постышева в который мы, дети, любили бегать туда и играть там в его дебрях.

Страшное событие в семье – арест деда Георгия Яковлевича Александрова от меня скрыли. В 1946 году жена Георгия Яковлевича и моя бабушка Анна Михайловна рассказала мне, что он был арестован и сослан на север. Страшная правда стала известна мне только в начале 1990-х годов. На самом деле мой дедушка Георгий Яковлевич Александров был расстрелян в Туле 29 октября 1937 года и вместе с другими расстрелянными захоронен в Тесницких лагерях.

2005 год. Тесницкие лагеря. Место, где должны установить памятник жертвам репрессий

Папу отстранили от государственных экзаменов. И только через 4-5 дней допустили, благодаря заступничеству курса и в первую очередь парторга (хотя папа не был членом партии). Я это, конечно, не знала тогда. Папа был отличным слушателем и закончил академию с красным дипломом.

Итак, весной (вероятно в мае-июне) 1938 года мы отправились в Куйбышев к месту папиного назначения.