Предки и потомки

Прошло две недели, как я вернулся из Пензы. Что же в итоге? В Пензе я пробыл с 19 июня по 19 июля, то есть ровно один календарный месяц. Понятно, что в самом архиве я провел не все это время. Там такой режим работы, что в неделю он доступен только три с половиной дня. В субботу и воскресенье архив не работает вообще, в понедельник доступ в читальный зал закрыт для посетителей (но архив работает), а пятница - сокращенный день, работа с 10 до 13 часов. Еще последняя пятница месяца - санитарный день. Если все подсчитать, то получается, что я провел в архиве 15 полных рабочих дней, или 105 рабочих часов.

За это время удалось просмотреть такие документы:

по селу Шугурово: 14 метрических книг (считая 1 год = 1 книга) за 1868, 1874, 1877, 1880, 1884, 1885, 1888, 1897, 1909-1912, 1917, 1918 годы;

по селу Годяйкино: 37 метрических книг - 1852-1854, 1866, 1867, 1872, 1874, 1884-1890, 1892-1894, 1896-1915 гг., 8 ревизских сказок с третьей (1762 г) по десятую (1858 г);

по деревне Новый Шкудим: ревизии с 3 по 10-ю;

по деревне Балук: ревизии с 6 по 10-ю.

Возможно, искушенные в генеалогических поисках коллеги скажут, что за это время можно было бы просмотреть и гораздо больше материала. Согласен, если это касается поисков по конкретному человеку или отдельно взятой семьи. Но мне хотелось охватить как можно более широкий круг родственных связей. Учитывая, что приступая к поискам, я знал очень мало, задача была непростая. Представьте, что вы получаете в руки метрическую книгу. Там обычно от 50 до 100 страниц рукописного текста. И куда бежать? В смысле, на что обращать внимание, кого выписывать? Если бы можно было сделать копию книги, а потом не спеша разбираться с ней, это был бы идеальный вариант. Такое возможно, но слишком дорого, по крайней мере, для меня. Поэтому я делал выписки, довольно произвольно выбирая те или иные записи (в итоге собралось четыре тетради по 96л).

Прежде всего, мне было известно несколько фамилий. У деда была фамилия Наумов, а у прадеда - Булгин. Его первая жена имела девичью фамилию Веткасова, а вторая, моя бабушка - фамилию Антипкина. Также я знал, что старшая сестра деда вышла замуж за Купцова, а младшая - за Плешакова. Вот эти фамилии я отслеживал в записях в первую очередь. Кроме того, выписывал все браки, а также  записи о смерти всех взрослых людей, даже если они были с другими фамилиями.

Поясню, чем мне были интересны записи о смерти. Идея была такая. Я уже имел в своей базе результаты обработки ревизий по селу Шугурово. Программа "Древо жизни", куда я заносил все данные, показывала много разных семейных родов, но, к сожалению, без фамилий. Только своих Булгиных/Наумовых я знал, а остальные люди были непонятно кто. Так вот, поскольку последняя ревизия была в 1858 году, то, если человек родился в 1840-1855 годах, он мог прожить до 1880-1900 годов или даже больше. Именно в это время в записях метрических книг использование фамилий становится правилом (в селах Шугурово и Годяйкино примерно с 1877-1880 гг). Поэтому, если есть запись о смерти человека (с фамилией), который родился достаточно давно, то начало его жизни должно было отразитья  в ревизиях. Если попался такой человек, пытаемся найти его в ревизских сказках. Если он найден, то и его ближайшее окружение будет иметь такую же фамилию.

Конечно, тут есть свои сложности. Не каждый человек подходит. Какой-нибудь Иван Федоров или Василий Иванов мало информативны, так как подобных людей много. Но Лукьян Кузьмин или Макар Филиппов уже лучше, а если встретится кто-то типа Киприан, Луп, Варлаам или Дорофей, то вовсе замечательно. Еще играет роль массив данных. Достоверность данных будет много выше, если подтверждение фамилии идет от нескольких людей, если в кровных родственниках оказывается несколько людей с одной фамилией.

Перед поездкой дерево прямых предков по пензенской (маминой) линии выглядело так:

Мой дед, Василий Иванович, и, соответственно, все его дети, носили фамилию Наумов. Но его отец, Иван Михайлович, сначала был Булгин, а Наумовым он стал только в конце жизни. В связи с чем поменялась фамилия, выяснить не удалось. В Пензе мне рассказывал один краевед, что у него в родословной была подобная ситуация. До какого-то года его родные были с одной фамилией, потом в один момент эта фамилия пропадает в записях более поздних документов. Не сразу он обнаружил, что его родственники никуда не делись, а просто стали писаться с другой фамилией. А произошло это во время переписи. Переписчик им сказал, что в селе слишком много людей с одинаковой фамилией и предложил их записать с другой фамилией. Они и согласились.

Может быть и у меня подобный случай. А может быть им просто фамилия не нравилась. Предполагают («Толковый словарь живого великорусского языка» В.И. Даля), что фамилия Булгин, вероятнее всего, происходит от слова «булга», что означает склоку, тревогу, суету, беспокойство или от слов «булгатить», «булгачить», т. е., тревожить, беспокоить, будоражить, полошить, баламутить. А прозвище это получил мой прапрадед Михаил Сергеев. Моя двоюрдная тетка в письме вспоминала дословно следующее: "Михаил был очень грубый, скандалист, любил выпить и распускал руки. Родной сын ушел от него совсем юным в никуда, только бы не жить с отцом. Дочь от второго брака тоже убежала к сводным родным из-за издевательства отчима. Булгин (Булга) прозвище сельчане ему дали за его буйный характер".

В том материале, который я просмотрел, впервые фамилия Булгин встречается в 1868 году в записи о рождении Дарьи, где родители указаны как: "села Шугурово государственный крестьянин Михаил Михайлов Булгин и жена его Матрена Алексеева, оба православные", а также в 1877 году в записи о рождении у Ивана Михайловича (мой прадед, отчество у него, правда, записано ошибочно) сына Ильи: "...села Шугурова государственный крестьянин Иван Семенов Булгин и жена его Ксения Прокофьева , оба православные..." (Михаил и Иван - сыновья Михаила Сергеевича). В последующие годы фамилия Булгин в метрических книгах села Шугурово встречается довольно редко. Мне попались только записи о рождении детей у Ивана Михайловича в 1880, 1882, 1884, 1887 годах, записи о смерти его же детей в 1889 году, записи о крещении чужих детей, у которых Иван Михайлович был крестным (1884 и 1885), а также записи о браках Василия Ивановича (1905) и его младшей сестры Татьяны (1912). Вот и все появления фамилии Булгин в 14 метрических книгах, которые я просмотрел. Для сравнения можно сказать, что, например, фамилия Веткасов только за один год встретится больше раз, чем фамилия Булгин за 14 лет. Это косвенно подтверждает тот факт, что фамилия не была связана с "корнями" рода, а возникла из прозвища и распространилась только на одну семью.

Смена фамилии Булгин на фамилию Наумов произошла примерно в 1905/1906 годах. В 1905 году в записе о браке Василий Иванович записан с фамилей Булгин, а в 1906 году сестра Василия Мария Ивановна выходит замуж уже как Наумова. В том же году в семье Василия Ивановича и Анастасии Григорьевны рождается первый ребенок - Владимир. И в этой записи отец записан как Наумов. В последующих записях везде (кроме одного случая - брак Татьяны Ивановны в 1912 году) пишется фамилия Наумов.

Теперь посмотрим на других прямых предков.

В 1874 году мой прадед Иван Михайлович женится на Ксении, дочери государственного крестьянина деревни Новый Шкудим Прокофия Еремеева (Торгоева) и Ненилы Егоровой. Родилась Ксения 24 января 1851 года, о чем в была сделана запись в метрической книге церкви села Ручим, в чей приход входила деревня Новый Шкудим. Всю семью Торгоевых находим в 10-й ревизии 1858 года деревни Новый Шкудим:

Аналогичная запись есть и в 9-й ревизии 1850 года. Там еще нет Ермолая и Аксиньи, но есть сестра Прокофия - Феодосья.

В восьмой ревизии 1834 года по деревне Новый Шкудим находим следующую запись о Торгоевых:

Прокофию здесь 14 лет и до его женитьбы еще далеко. Но может быть его будущая жена Ненила живет рядом с ним?

К сожалению, сразу обнаружилось, что в деревне Новый Шкудим нет упоминаний ни об одной Нениле. И где ее искать? Ведь мы не знаем, жила ли она в той же деревне Новый Шкудим или где-то в другом месте. И это самая частая проблема с женщинами в документах. Их очень трудно "привязать" к конкретной семье, так как обычно в записях они указаны не только без фамилий, но и без отчества. Но в нашем случае у моей прапрабабки довольно редкое имя, поэтому я попытался все-таки найти ее в восьмой ревизии.

Я просмотрел записи 8-й ревизии по всему Городищенскому уезду. Оказалось, что на момент проведения восьмой ревизии в 1834 году в уезде проживало только 17 незамужних Ненил в возрасте от 1 до 21 года, и лишь одна из них была Ненила Егорова. Обнаружилась она в селе Шугурово.

Однако с ее возрастом была нестыковка. Исходя из 9-й и 10-й ревизий, Нениле Торгоевой в 1834 году должно было исполниться 12 лет, а найденной Нениле из Шугурово было уже 19 лет, т.е. она оказалась на 7 лет старше. Но учитывая, что в записях бывают и не такие неувязки, я все-таки принял Ненилу из Шугурово в качестве жены Прокофия. Надеюсь, что в дальнейшем это можно будет подтвердить или опровергнуть, если найдется запись о их бракосочетании.

В седьмой ревизии 1816 года по деревне Новый Шкудим мы читаем:

Шестая ревизия 1812 года перечисляла только мужчин, поэтому здесь ее опустим, а в пятой ревизии 1795 года видим следующие записи:

В четвертой ревизии 1782 года много ошибок в записях возраста членов семьи, поэтому я здесь не буду ее комментировать.

В пензенском архиве сохранилась и третья ревизия по деревне Новый Шкудим. Она интересна не только тем, что была в далеком 1764 году, но и еще потому, что в этот период шло интенсивное "перекрещивание", добровольно-принудительный переход некрещенной мордвы в христианство. В связи с этим прежние мордовские имена довольно произвольно заменялись на христианские. Приведу выжимку из записей третьей ревизии деревни для нашего семейства:

Здесь мы доходим до самого дальнего предка Торгоевых, отца Ивана и Тимофея Абрамовых. Назовем его условно Абрамка, хотя, конечно, у него было другое имя. Под крещение он не попал, поэтому имя было мордовское. Возможно о нем есть какие-то сведения в первых двух ревизиях, но их можно посмотреть только в РГАДА. В Пензе, как впрочем и во всех других областных архивах, первых ревизий не найти. Хорошо еще, что третья ревизия есть.

Нужно заметить, что в третьей ревизии (и в четвертой), кроме Тимофея, который является прямым предком Ксении Торгоевой, с которой мы начали восхождение по поколениям предков, есть еще его брат Иван. Если проследить его потомков, теперь уже по нисходящей линии, то получим еще одну ветвь родословного дерева Торгоевых. Окончательный вид этого дерева выглядит так (все деревья из данной статьи можно скачать в хорошем качестве - см. ссылку в конце статьи):

Вернемся к дереву предков моего деда Василия Ивановича. Его дед Михаил Сергеевич (тот, который любил булгачить) осенью 1839 года женился на Акулине Павловне, дочери крестьянина деревни Балук Павла Васильева. Об этом событии есть запись в метрической книге Рождественской церкви села Ручим. Есть и запись о рождении Акулины в метрической книге села Ручим за 1820 год. Дополнительные сведения о семействе находим в ревизских сказках деревни Балук.

Чтобы не утомлять вас, не буду здесь приводить выписки по 7 - 10 ревизиям, сразу перейду к шестой. В шестой ревизии, кроме отца Павла, Василия Михайлова, в записи трое его братьев со своими сыновьями. Василий Михайлов из них самый старший (родился в 1762 году), но этого возраста недостаточно, чтобы "дотянуться" до третьей ревизии, поскольку, к сожалению, 4-я и 5-я ревизия по этой деревне не сохранились. Ясно, что отец у братьев Михаил, но крестьян с таким именем в третьей ревизии много. Какой из них является нужным нам человеком, определить не представляется возможным. Получается разрыв в данных. Отец (Михаил) умер раньше пятой ревизии, поскольку в шестой он уже не упоминается, а дети родились позже третьей ревизии и там их еще нет. Приходится ограничиться тем, что есть в шестой ревизии:

Полное дерево всех потомков самого дальнего предка этой семьи (Михаила) на основе данных последних пяти ревизий (6-10) получилось таким:

Какая фамилия у семьи стала в более позднее время, не удалось определить из-за нехватки времени.

Возвращаясь опять к дереву прямых предков Василия Ивановича, приходится признать, что имеющиеся данные пока не позволяют продвинуться дальше в раскрытии родословной. Поэтому подведу предварительный итог. Вот так выглядит теперь дерево прямых предков моего деда:

Но это еще не все. Обратимся к самому дальнему предку в роду Булгиных/Наумовых (по мужской линии). Это Пивка Данилин, живший в 1727 - 1760 гг. Пройдемся теперь в обратную сторону - от него ко всем его прямым потомкам. И здесь получаем неожиданный результат - кроме ветки Булгиных/Наумовых среди прямых потомков Пивки Данилина в дереве еще четыре фамилии. Это Атякшевы, Грошевы, Калашниковы и Кистановы:

И это с учетом того, что промотр документов был очень беглым. Только небольшое число записей попало в выписки. Если бы документы (метрические книги) обрабатывались более тщательно, вполне возможно, что были бы обнаружены связи и с другими фамилиями.

В сельскохозяйственной переписи 1917 года тоже упоминаются эти фамилии. Там есть 4 карточки на Грошевых, 5 на Атякшевых, 3 на Калашниковых и 10 на Кистановых (а на Наумовых есть только одна карточка).

Пять фамилий от одного общего предка. Все по прямым "мужским" линиям. И хотя такое не редкость, но все равно удивительно. А я еще недоумевал, почему так мало родных осталось в селе. Оказывается, они просто с другими фамилиями.

Кому интересно, может посмотреть всех людей в базе данных и в полных деревьях родословных: перейти к базе данных можно с этой страницы.