Предки и потомки

По приезде в Тулу встал вопрос – где жить. Тоня к тому времени уже обменяла дважды нашу квартиру и жила в маленькой комнате в том же дворе. Поэтому мы поселились на Подъячей (конечно, временно) у сестры дяди Васи – Тониного мужа и мама начала искать квартиру. Деньги на покупку дал папа. К поискам с энтузиазмом подключились Александровы – и Иван Иванович, и Мария Федоровна. А я до начала занятий решила съездить к бабушке Анне Михайловне в Царево. Это был второй приезд к ней. В первый мы приезжали в 1935 году всей семьей из Москвы в отпуск. Но я, конечно, почти ничего об этом не помню.

От ближайшей станции к Царево нужно было идти пешком много километров. Я натерла мозоли на ступнях и к бабушке явилась охромевшей. Пробыла я у нее несколько дней. Помню дом – светлый деревянный верх из нескольких (2 или 3) комнат и темный, мрачный, кирпичный нижний этаж, на котором была кухня, кладовка, вход в погреб и, наверное, небольшое помещение, в котором раньше был магазинчик деда Георгия Яковлевича Александрова, за что его и арестовали по доносу председателя колхоза, ведь дед не был колхозником.

Кое-что бабушка рассказала о деде. Ей сообщили, что он отправлен на север, где заболел и умер. Лишь в конце 1990-х годов, когда организация «Мемориал» стала печатать первую книгу памяти, Инна Михайловна Шостак обнаружила истинные сведения о дедушке.

На самом деле он был арестован в 1937 году и расстрелян в Туле 29 октября 1937 года, его никуда не высылали, все было ложью. Расстрелян он был, скорее всего, в Тесницких лагерях или его с другими арестованными привезли туда, чтобы сбросить в общие могилы. Но бабушка, да и папа истины так и не узнали.

Много передвигаться по селу я не могла, но хорошо помню, как бабушка водила меня по знакомым и хвасталась мною. Познакомила меня с врачом, которая, когда я рожала Мишу, приходила ко мне в ЦРД навестить и затем передать бабушке новости о рождении правнука.

Обратно меня отправили на телеге вместе с лейтенантом Ваней Жариковым, который приезжал в Царево в отпуск к родным. Наверно он был каким-то родственником бабушки, потому что ее девичья фамилия была Жарикова. Через день, после того как мы приехали в Тулу, старший брат Ивана, который жил в Туле и был знаком с мамой, пришел сватать меня. Итак, начиная с Васи Чернова и далее, началась череда сватовств (и Тоня в том числе).

Помощь Александровых дала результаты. Была найдена квартира у Лехельт Бетти Артуровны, соученицы Марии Федоровны, с которой они вместе учились и дружили еще в гимназии. Мы поселились в доме № 9 на улице Оборонной, на нижнем этаже.

Занятия, как и следует, начались 1 сентября. У нас в группе сразу же установились очень хорошие, дружные отношения, которые в дальнейшем перетекли в настоящую дружбу. И вообще группа была настолько спаянной, что нас после 2-го курса расформировали, вернее все три английские группы организовали по-новому. Но костяк в нашей группе остался, и мы дружили до конца института. Мы – это Руфа Соколова, Нина Шлейникова, Роза Гладких, Дина Богданова, Коля Раков, Жора Тихонов, Витя Перов, Боб Грачев. Правда после окончания института мы все разбежались и уже не общались.

Осенью, на профсоюзном институтском собрании меня выбрали в профком института. Поручили культурно-массовый сектор, и в течение 2 лет я организовывала межфакультетские и институтские смотры самодеятельности, разные экскурсии и все, что было связано с вечерами самодеятельности.

В 1947 году меня выбрали депутатом районного совета по Центральному району. Я была самым молодым депутатом. Вошла в комиссию по вопросам культуры. Помню, что до рождения Миши, я занималась, вернее, была связана с работой в библиотеке.

В 1947 году папу после неприятностей связанных с семьей, перевели в Союз и направили работать начальником цикла, то есть начальником кафедры под Москву в Дмитров. Летом 1947 года я была у него в Дмитрове. А потом он решил ехать на юг. Ната повезла Алика в Кузнецк, к своим родителям, а мы с папой провели несколько дней в Москве, навещая его товарищей по академии. Побывали в театре, слушали «Чио-чио-сан». Помню эту прекрасную оперу и как я заливалась слезами.

В Хосту мы поехали вдвоем, в начале августа. Ната должна была приехать туда сама. В Хосте вели очень спокойную жизнь – пляж, ресторан, прогулки. Съездили в Сочи и на пароходе в Гагры. Сочи мне не понравились, тот же город с толчеей, дымом, машинами, а до моря нужно добираться на транспорте.

Вернулась я в институт с 2-х недельным опозданием, но я присылала заявление о задержке. Дальше жизнь пошла своим чередом – учеба, сессии, вечера с танцами и ухаживаниями.

7 января 1948 г. я вышла замуж за Марка Израилевича Жарковского. Вопреки протестам папы, друзей, знакомых и отчасти мамы. Даже дед Марка, Абрам Лазаревич, отговаривал маму от этого брака. Но…!!!

Это был второй курс. Закончила я его, как и первый отлично. На третий курс я пришла уже «толстой» и вызывала у группы и других студентов добрые шутки и требования выплачивать мне стипендию на двоих. Но шутки шутками, а посещать поточные лекции мне было трудно из-за духоты, так что в основном я занималась на практических занятиях.

Так как Миша должен был родиться в конце ноября и я могла сорвать экзаменационную сессию, я все общеобразовательные предметы сдала досрочно. На последний экзамен я ходила уже в сопровождении мамы. Английский язык, то есть всю практику сдавала вместе с группой после рождения Миши. В результате зимняя сессия была сдана без «хвостов».

Миша родился 28 ноября 1948 года в 11:45 в ЦРД с весом 4 кг 400 г. Роды принимала Галина Ильинична Альперович, которая потом принимала и Сережу в 1973 г. в железнодорожной больнице.

Но во время каникул Марк договорился с нашим деканом об академическом отпуске для меня. Я была категорически против, рыдала несколько дней. Поэтому я начала заниматься нормально после каникул, единственно не посещала поточные лекции, так как нужно было по расписанию кормить Мишу.

Кстати о кормлении. Я не знала сколько должно длиться это мероприятие и с удовольствием во время кормления читала книги. Чудно! Но именно тогда я впервые прочла «12 стульев» и «Золотой теленок». Я тряслась от смеха – следовательно, молоко во время кормления с чтением у меня должно было быть «высшего качества». Кормила я Мишу до 1 года. Но мы наверно, были не очень серьезными родителями, так как часто были на танцах в ДК, в институте и вообще вели жизнь молодежную, благо мне очень помогали мама, Этель Абрамовна и Елена Степановна (домработница Жарковских). Мы не пропускали ни одного стоящего концерта или театральной постановки – будь то в нашем театре или гастрольные спектакли столичных театров.

Но вернусь к занятиям. На 3 и 4 курсах были две практики в школах – первая ознакомительная, а вторая уже преподавание. Я проходила практику в Мясново, в мужской школе. В каком классе я давала открытые уроки я не помню. Но за практику получила «5» и руководитель практики Елена Николаевна Дели сказала, что я прирожденный учитель. Мне кажется, она не ошиблась и предрекла все мое будущее.

Еще несколько слов о наших педагогах.

Психологию читал Докукин. Но его лекции больше запомнились из-за его ассистентки Галины Ивановны Минской. Она была настолько красива, что все, и особенно мужская половина, любовались ею и, по-моему, не слышали лекции, а видели только ее.

Западную литературу вел Гольдман – барин старого образца. Начинал он свою карьеру еще в гимназии, где училась Этель Абрамовна. Но еще лучше были семинары по западной литературе, которые вел преподаватель из Ленинграда, высланный в те годы к нам.

Школьную гигиену вел «сухарь» Кондратьев – своего рода «человек в футляре». Почти анекдотичен по своему примитивизму был преподаватель истории КПСС Чирва, который какой-то период был у нас деканом факультета.

Очаровательным был преподаватель «из прошлого» Беляев. Он старался нам вдолбить латынь, но, по своей мягкости и интеллигентности, успеха он не мог добиться – все сдавали латынь по шпаргалкам. А у меня в это время мама болела и, почти умирала, от малярии. О каком честном экзамене могла идти речь!

Английский язык вела Леонович – симпатичная пожилая (по нашим понятиям того времени) женщина. Фонетику из нас «выбивала» Демидова, а грамматику Захарова – так серенький преподаватель.

Были, конечно, еще преподаватели, которые не оставили следа в моей памяти.

Но время двигалось, и мы подошли к госэкзаменам и распределению. Госы я сдала на «4» и «5». А распределение для меня закончилось «свободным» дипломом, так как послать меня в район было нельзя – я была замужем и у меня был ребенок. Это был 1950 год.